В конце осени минувшего года в «Известиях» (№208) была опубликована заметка «Юрочка» — о безногом летчике Георгиевском кавалере Юрии Гильшере, погибшем в первую мировую.
Странно, что скромная заметка вызвала отклики. Видно, допекла сегодняшняя жизнь, если глоток чистого воздуха издалека принес что-то вроде утешения.
«Вам пишет дочь члена редколлегии «Известий» Кривицкого Матвея Мироновича, погибшего после второй пытки в 1938 году.
Сама я добровольно ушла защищать Родину в 1941-м, дошла до Варшавы и вернулась инвалидом войны.
Прочитала, и стало мне больно: как же плохо мы знаем своих героев. Когда-то давно в «Крымской правде» писали о «крымском Маресьеве», молодом летчике, который потерял в бою ноги и летал на протезах. До ранения он летал в полку знаменитого Бориса Сафонова. Когда он вернулся на фронт без ног, командир полка был сбит, и летчик дал клятву «наказать» этого фашиста. Немецкий ас и наш летчик встретились в небе, фашист спасся на парашюте. В плену он попросил показать летчика, сбившего его. Показали, не поверил: «Мальчишка». «Мальчишка» завернул брюки, показал немцу протезы и рассказал подробности боя.
К сожалению, не помню фамилию Героя, только знаю, что после войны он работал трактористом.
Мы хотим, чтобы наши дети любили Родину, как любили ее мы, но перестали рассказывать им о наших героях. Спросите, кто знает о партизане Смирнове, юноше, которого фашисты распяли на кресте как Христа, или о начальнице женской полиции в Смоленске — нашей связной. Самое страшное для нее было присутствовать при пытках, некоторые знали, кто она такая, но никто не выдал. О ней рассказал писатель Бирюков, который и сам стал героем: закрыл телом прорванную плотину, держался пока не пришла помощь, а потом остался прикован к постели до конца жизни.
Побольше было бы рыцарей, легче было бы жить».
За подробности рассказанного Ф.Кривицкой не ручаюсь, но фамилию летчика сообщу — Захар Сорокин, гвардии лейтенант. Оставшись без ног, он сбил 12 самолетов.
Вообще же 16 летчиков после тяжелых ранений продолжали воевать — Борис Ковзан после тарана был тяжело ранен в голову, лишился глаза, Иван Леонов остался без руки, 12 человек лишились ног.
Печально то, что жертвенность чаще всего прикрывала бездарность полководцев, чью-то неповоротливость, растерянность или просто разгильдяйство. Не все летчики-герои теряли ноги в небе, в бою, губил и земной быт.
О судьбе Леонида Георгиевича Белоусова написала в «Известия» петербургская журналистка Изольда Иванова.
«Летчики жили в напитанных водой землянках. В мокрых унтах поднимались в небо. На высоте ноги схватывало льдом. На земле унты размораживали в теплой воде — иначе не снять. По ночам преследовали жуткие боли, но Белоусов молчал, боялся, что отстранят от полетов. Однажды, сдирая с замерзших ступней командира шерстяные носки, техник увидел на подошвах лиловые пятна.
Госпитали, комиссии, приговор: запущенная гангрена, немедленная ампутация обеих ног. Белоусов от ампутации отказался. Пытались лечить — безуспешно.
Правую ногу ампутировали от самого бедра, левую — чуть ниже колена.
Самое невероятное — Леонид Георгиевич вернулся в авиацию, летал на «Лавочкине», дрался до конца войны».
Захватывая немецкие аэродромы, наши летчики с завистью рассматривали землянки врагов — уют, тепло, электрические движки, отопители.
Еще за полгода до войны немецкий генштабист Кинкель докладывал: «Сила Красной Армии в непритязательности, закалке и храбрости солдата». Кажется, мы и сами всегда гордились этой непритязательностью, пока, наконец, недавно, благодаря телевидению, не увидели вблизи наших оборванных, голодных, завшивевших солдатиков в Чечне, пока не увидели умирающих от дистрофии дальневосточных русских моряков.
Бывший безногий летчик Леонид Георгиевич Белоусов получил звание Героя только в 1957 году. Случайно. Ехал в поезде и стал отстегивать «ноги». Соседом оказался журналист. Появилась статья в «Правде».
Белоусов здравствует и поныне. Совсем недавно, 3 марта, ему исполнилось 88 лет. Судя по всему, живет в нужде. Петербургская журналистка лишь намеком сообщает о бездушном отношении собеса к Леониду Георгиевичу. Дело в том, что «эту тему Белоусов просит меня более не поднимать. У него мудрое отношение к жизни и одно желание — уйти из жизни, никого не обременяя».
Вот вам рыцарь и герой. Узнав всю правду о нем, станут ли наши дети сильнее любить Родину, как того желает вдова замученного в советской тюрьме известинского члена редколлегии?
* * *
Конечно, никакие они не «маресьевцы».
Речь в «Юрочке» шла о том, что герои-летчики Отечественной войны были наследниками своих предков первой мировой. Если советские герои воспеты, то русские — прообраз, первоисточник — забыты: корнеты и сотники, штабс-капитаны и поручики, присягавшие царю и Отечеству.
В той, 1-й мировой, в той, по сути, зарождавшейся авиации Георгиевский кавалер корнет Юрий Гильшер был не единственным безногим летчиком. И не первым.
А кто был первым? — школьное ревнивое любопытство: русский, англичанин, немец? Какой безумный инвалид взмыл в небо, как птица с подрезанными крыльями?
Имя Александра Северского всплыло в подробностях неожиданно. О нем сообщил редакции Л.Эгенбург, в военно-морском прошлом стрелок-радист, затем — авиаконструктор.
«В СССР публикации об Александре Северском запрещались, о нем знали лишь считанные историки авиации, и то — из зарубежной литературы. Даже сталинский лауреат Б.Полевой не осмелился назвать фамилию Северского, хотя именно его он упоминает в своей «Повести о настоящем человеке».
Л.Эгенбург всю жизнь занимается историей авиации. Четыре года он собирал материалы о Северском, в одном из американских журналов, в каком уже не помнит, разыскал фотографию легендарного авиатора, которую вы видите.
Александр Николаевич Прокофьев-Северский, выходец из потомственных дворян. Родился в Петербурге 5 июня 1894 года. Отец пел в столичном Театре оперетты, являясь и владельцем его, и режиссером. Приставка Северский — сценический псевдоним. Человек состоятельный, он купил себе самолет и стал одним из первых в России летчиков-любителей.
Александр заканчивает Морской кадетский корпус, юнкер мечтает стать морским летчиком. На аэродроме он случайно знакомится со знаменитым авиатором Игорем Сикорским, и тот берет его в испытательный полет в качестве… балласта.
Качинская (под Севастополем) авиационная школа. Первые самостоятельные полеты. Но он не выполнил какой-то приказ, надерзил начальству и был отчислен. Безрассудный характер. Доучивался на Балтике, получил диплом морского летчика.
Служба на острове Эзель, у входа в Рижский залив, скоро прервалась — молодой летчик попал в катастрофу, ему ампутировали правую ногу. Ходил на костылях, освоил протез. Вопреки всем прогнозам стал играть в гольф, плавать, танцевать, кататься на коньках.
Друзья-летчики брали Северского в испытательные полеты, иногда давали в руки штурвал.
Но к полетам его решительно не допускали. Во всем мире еще не было такого случая — одноногий летчик.
Однажды высшие армейские и флотские чины собрались на парад новых самолетов. Какой-то лихач устроил цирк — несколько немыслимых фигур высшего пилотажа перед носом у начальства. Генералы и адмиралы были в восторге. Но когда из самолета вышел инвалид, самовольно забравшийся в чужой самолет, ярости генералов не было предела. Они почувствовали себя обманутыми, испугались за себя.
Северского арестовали, его ждали военно-полевой суд, тюрьма.
О скандале донесли императору Николаю II. Узнав об отваге, стремлении русского летчика сражаться за Отечество, император разрешил продолжать летную службу.
АЛЕКСАНДР СЕВЕРСКИЙ СТАЛ ПЕРВЫМ В МИРЕ БЕЗНОГИМ ЛЕТЧИКОМ.
Николай II пожелал с ним встретиться. Встреча состоялась, в этот раз или позже, сказать трудно — все подвиги Северского были впереди.
В 1916 году Северский спас командира, когда на того обрушились несколько самолетов: молодой летчик отсек врагов и прикрыл командира. Командующий Балтийским флотом наградил смельчака почетным оружием.
Немецкая пуля все же достала Северского. Но знаете, куда попала? В протез. Деревяшка развалилась, от сильного толчка летчик потерял управление, но пришел в себя и, продолжив бой, сбил немецкий самолет. Через день он навестил в госпитале раненого товарища, сказал весело:
— Я на 25 процентов менее уязвим, чем ты.
Уже с новым протезом он лихо носился на мотоцикле по петроградским улицам. Его сбил грузовик. Протез — снова в щепки, левая нога — покалечена.
В простои Прокофьев-Северский что-то увлеченно мастерил, изобретал. Создал колесно-лыжные шасси для летающих лодок, это позволило использовать самолеты зимой, когда Рижский залив у берега надолго покрывался льдом. Для истребителей изобрел новые шасси, которые позволяли садиться и взлетать со снега и льда. Молодой летчик создал оптический бомбардировочный прицел, разработал метод дозаправки самолетов в воздухе (вот еще когда это было!).
Получив очередной новый протез, залечив раны, Северский вернулся на фронт.
На остров Эзель немцы высадили десант, атаковали аэродром. Русские держались два дня, на стоянках самолетов рвались снаряды с немецких кораблей. Под градом осколков только Александр и еще два летчика сумели взлететь. Но над вражескими позициями отказал мотор. Северский тянул, сколько мог, но приземлился на территории, занятой немцами. Он снял с самолета тяжелый пулемет и на плече потащил его к линии фронта. Через сутки выбрался к своим.
В воздушных боях Александр Северский сбил 13 самолетов и стал одним из лучших российских асов. Все газеты и журналы были заполнены его снимками, писали о его героизме, необычайной судьбе. Он получил многочисленные боевые награды, золотое оружие. Глава Временного правительства Керенский лично вручил ему орден Святого Георгия.
Северский получил должность командующего истребительной авиацией Балтийского флота. В 23 года!
В конце августа 1917-го молодому летчику предложили место помощника военно-морского атташе в посольстве России в США. Но бои были в самом разгаре, и он остался на фронте. Только в конце 1917-го, когда к власти пришли большевики, Северский, не признавший революции, предложением воспользовался. Бывший царский офицер, выходец из дворян опасался за жизнь близких.
Боевая слава и невероятная популярность помогли ему встретиться с Лениным, который и подписал летчику мандат на выезд. Он не бежал. Служба в далеком посольстве как бы сохраняла пунктирную связь с Родиной.
Войну сменила война, мировую — гражданская. Единственный путь в США лежал через транссибирскую магистраль до Владивостока, дальше — морем. Дорога в половину земного шара была охвачена боями: красные, белые, зеленые, анархисты, казаки, местные банды.
На разъезде возле Читы поезд остановили матросы анархисты. Атаман приказал снять с эшелона всех офицеров и расстрелять. Северский до объяснений и просьб не опустился, вместе с другими встал к стенке. Вскинуты ружья, начали зачитывать приказ: «Именем народа…» Кто-то из матросов увидел вдруг через разорванные брюки — деревянный протез. Он узнал в приговоренном легендарного летчика. Северского вывели из строя и отпустили.
Протез спас его в воздухе, теперь на земле, он же помог начать жить в Америке.
Протез его был полым внутри, через всю огненную страну, через американскую границу Северский вез в нем свои боевые ордена, некоторые семейные ценности.
Посольство России в Америке вскоре закрылось, Северский оказался не у дел. Война в Западной Европе еще продолжалась, он хотел записаться в американскую авиацию, чтобы снова сражаться. Американцы в отличие от Ленина решили использовать талантливого авиатора по назначению.
Летчик рассказал американцам и о дозаправке в воздухе, и об оптических прицелах при бомбометаниях, обо всем, что не нашло спроса в России. Ему предложили место инженера-консультанта в военном ведомстве, а через год он основал собственную компанию «Северский Эйркорпорейшн». Бомбовый прицел Северского приняли на вооружение.
Прокофьев-Северский давно уже упростил трудную для американцев двойную фамилию, стал просто Северским. В 1925 году он женился на Эвелин Олифант из Нового Орлеана, верная жена освоила самолеты и много летала. Они завели собаку, прозвали Водкой, брали ее в полеты.
В 1927 году Александр Северский получил американское гражданство, а через год ему присвоили звание майора ВВС в запасе. Его звали «русский американец».
В конце двадцатых в Америке разразился экономический кризис, фирма Северского, как и тысячи других фирм, компаний, обанкротилась. Александр Николаевич в 1931 году образовал новую фирму «Северский эйркрафт корпорейшн». Он собрал возле себя русских эмигрантов и разработал с ними проект легкого самолета-амфибии. В одном лице — и конструктор, и технолог, и президент новой фирмы, и летчик-испытатель.
За истребитель Р-35 американская армия выплатила фирме полтора миллиона долларов.
Впервые было организовано крупносерийное производство модернизированных самолетов Северского Р-47. 196 его истребителей Р-47 «Тандерболл» отправились по лендлизу в СССР.
Северский продает своей бывшей стране два новых двухместных истребителя за 880 тысяч долларов. Сошлись полушария, исчезло время — эти самолеты Северского в конце 1939 года испытывали Юрий Станкевич и Марк Галай, который здравствует и поныне.
Вопреки запрету госдепартамента Северский продает 20 истребителей Японии, и его снимают с поста президента фирмы. Это случилось в апреле 1939-го. И хотя уже в сентябре президент Рузвельт за особые заслуги в авиации вручает Северскому почетный приз, он по-прежнему не у дел. На досуге авиатор занялся прогнозированием хода мировой войны с учетом сил авиации. Он предсказал все поразительно точно: что английская авиация вопреки мнению Пентагона одержит победу над «Люфтваффе» в битве за Англию; что немецкий блицкриг против СССР полностью провалится.
К концу войны он становится консультантом по военным делам при правительстве США. В 1945 году посещает Хиросиму и Нагасаки, чтобы дать оценку атомным бомбардировкам. В 1946 году в качестве личного представителя госсекретаря присутствует на испытаниях ядерного оружия на атолле Бикини. В том же году новый президент Г.Трумэн лично награждает Северского высшей наградой США для гражданских лиц — медалью «За заслуги».
Александр Северский скончался 24 августа 1974 г. в мемориальном госпитале в Нью-Йорке в возрасте 80 лет. До последних дней жизни он оставался консультантом ВВС США.
Знакомство с этой исключительной жизнью наводит на два равных чувства: гордости за русского человека и горечи за Россию.
* * *
Если бы он остался, был востребован, наша жизнь, может быть, сложилась бы иначе.
Конечно, за 33 советских года (с 1920-го по 1953-й) он мог быть расстрелян каждый день. Его бы обязательно расстреляли — сознательные большевики не чета бессознательным морякам-анархистам.
Но когда я говорю: если бы он остался, наша жизнь потекла бы по другому руслу, то имею в виду тех, более двух миллионов лучших, образованнейших людей, которые покинули Родину вместе с Северским. Я имею в виду: если бы Россия не позволила тогда, в 1917-м, совершить над собой насилие.
* * *
Готов согласиться с читателями: лучших людей России знать надо.
Будем жить воспоминаниями, это не лечит — обезболивает. Жаль только, что день в России уже давно идет за три, как в конце каждой разрушающейся жизни.
1997 г.